- Однако, - заметил Грейдер подчеркнуто, - она функционирует.
- Это как смотреть. Велосипед нашего лопоухого инженера тоже
функционирует. Но с мотором ему не пришлось бы так потеть. -
Удовлетворенный своей аналогией, посол немного посмаковал ее. - Эта
система экономики, если ее вообще можно назвать системой, почти наверняка
возникла в результате беспорядочного и бесконтрольного развития какого-то
эксцентричного отклонения, завезенного первыми поселенцами; она
давным-давно нуждается в модернизации. Аборигены знают это, но оказываются
признавать, потому что в умственном развитии отстали на триста лет. Как и
все отсталые народы, они с опаской относятся к переменам, прогрессу,
улучшениям. Более того, некоторые из них определенно заинтересованы в
сохранении существующего порядка вещей. - Он презрительно фыркнул. -
Антагонизм по отношению к нам объясняется их нежеланием позволять
беспокоить себя.
Посол оглядел лица присутствующих, ища желающих предложить другую
версию, но все были слишком хорошо вышколены, чтобы угодить в подобную
ловушку. Поскольку никакой реакции не последовало, посол продолжал:
- В должное время, после того как мы окончательно разберемся, что к
чему, нам придется заняться длительной и нудной работой. Придется
перестроить всю их педагогическую систему и воспитывать людей на уровне
современных требований. Мы уже имеем опыт аналогичной деятельности на
нескольких планетах, хотя ни разу еще перед нами не вставала задача такого
масштаба, как здесь.
- Справимся! - заверил кто-то.
Не обращая на реплику внимания, посол закончил:
- Тем не менее все это вопросы завтрашнего дня. Сегодня же нам
предстоит решать другую проблему. А именно: где бразды правления и кто их
держит? Это необходимо установить, чтобы успешно двигаться дальше. Как нам
быть? - Он откинулся в кресле и добавил: - Пошевелите-ка мозгами и
подскажите мне что-нибудь толковое.
Поднялся капитан Грейдер, держа в руках большую книгу в кожаном
переплете.
- Ваше превосходительство, я не думаю, что нам придется напряженно
искать новые пути контакта и сбора информации. Похоже, что следующий ход
просто будет нам навязан.
- Что вы имеете в виду?
- Среди членов моего экипажа много старослужащих. Они прямо-таки собаку
съели на космическом праве. - Капитан похлопал по книге. - И все уставы
космослужбы знают не хуже меня. Я даже думаю, что они знают слишком много.
- То есть?
Грейдер раскрыл книгу.
- Параграф 127 гласит, что при посадке на враждебную планету экипаж
выполняет свои обязанности согласно инструкциям о несении службы в боевой
обстановке вплоть до отлета в космос. На невраждебной планете экипаж
выполняет свои обязанности согласно инструкциям о несении службы в
небоевой обстановке.
- Ну и что с того?
- Параграф 131а гласит, что в небоевой обстановке весь экипаж, за
исключением дежурной вахты, имеет право на увольнение на берег сразу же
после разгрузки корабля или в течение 72 часов после посадки на планету. -
Грейдер поднял взгляд от книги. - К полудню все настроятся на увольнение и
будут гореть нетерпением. Если увольнения они не получат, может возникнуть
недовольство.
- Недовольство? - переспросил, криво улыбаясь, посол. - А если я
объявляю эту планету враждебной? Это сразу пресечет недовольство, не так
ли?
Невозмутимо сверившись с книгой, Грейдер дал ответ:
- Параграф 148 гласит, что враждебной может считаться планета,
систематически оказывающая землянам противодействие силой. - Он перевернул
страницу. - В настоящем уставе противодействие силой определяется как
любое действие, направленное на причинение физических повреждений,
независимо от того, имело ли данное действие успех или нет.
- Я не согласен. - Посол принял выражение глубокого недовольства. -
Неизвестный мир может быть враждебен психологически, даже если он не
прибегает к противодействию силой. Пример у вас перед глазами. Это отнюдь
не дружественная планета.
- Устав космослужбы не предусматривает классификации планет как
"дружественных" или "недружественных", - сообщил Грейдер. - Все планеты
классифицируются только как "враждебные" или "невраждебные". - Он опять
похлопал по переплету. - В этой книге все указано.
- Мы получим первый приз на конкурсе дураков, если позволим руководить
собой какой-то книжонке или команде. Вышвырните свой талмуд в иллюминатор.
Или суньте в мусоросборник. Избавьтесь от него любым угодным вам путем и
забудьте о нем.
- Прошу, ваше превосходительство, простить меня, но я не имею на это
права. - Грейдер открыл книгу на первой странице. - Основные параграфы 1а,
1б гласят: "Как в космосе, так и на берегу весь личный состав корабля
подчиняется только капитану или назначенному им лицу, которые действуют
исключительно на основании устава космослужбы и несут ответственность
только перед Главным штабом космического флота, расположенным на Терре. То
же касается десантных войск, официальных гражданских лиц и пассажиров,
находящихся на борту космических кораблей (как в полете, так и на берегу).
Вне зависимости от их ранга и полномочий они подчинены капитану или
назначенному им лицу. Этим лицом является один из офицеров корабля,
исполняющий обязанности своего непосредственного начальника в случае
отсутствия или его выхода из строя".
- И все это означает, что хозяин в замке вы, - сказал не очень этим
обрадованный посол. - А кому такой порядок не нравится, может сойти и
дальше не ехать.
- Со всем должным к вам уважением я вынужден признать, что дела обстоят
именно так. Я ничего не могу изменить: устав есть устав. И личному составу
он хорошо известен. - Грейдер с шумом захлопнул книгу и отложил ее в
сторону. - Могу поставить десять против одного, что все сейчас гладят
брюки, причесываются и наводят лоск. Я знаю, что они обратятся ко мне, как
положено по уставу, и я не имею права им отказать. Согласно правилам они
попросят старпома представить мне на утверждение список увольняемых. - Он
глубоко вздохнул. - Единственное, что я смогу сделать, это вычеркнуть
несколько фамилий или изменить очередность увольнений, но отменить их
совсем я не могу.
- Может быть, это даже будет полезным - пустить ребят погулять в город,
- предложил полковник Шелтон, который и сам был бы не прочь гульнуть. -
Прибытие флота всегда хорошая встряска для захолустного порта. Контакты
будут устанавливаться десятками, а мы именно этого и добиваемся.
- Мы добиваемся контактов с руководством этой планеты, - отметил посол.
- Мне как-то трудно себе представить руководящее лицо, примеряющее свою
лучшую шляпку, пудрящее нос и выскакивающее на улицу, чтобы подцепить
изголодавшегося забулдыгу матроса. - Его пухлое лицо передернулось. - Мы
должны искать иголку в стогу сена. Это работа не для матросни.
- Я не могу не согласиться с вами, ваше превосходительство, нам
придется рискнуть, - сказал Грейдер. - Личный состав ожидает увольнения, а
обстановка лишает меня власти препятствовать ему. Подобную власть мне
может дать только одно.
- Что именно?
- Факты, которые позволят мне классифицировать планету как враждебную в
том смысле, как определено уставом.
- Можно ли как-нибудь это устроить? - И, не дожидаясь ответа, посол
продолжил: - В каждом экипаже всегда есть неисправимый бузотер. Найдите
его, поднесите двойную чарку венерианского коньяка, обещайте немедленное
увольнение на берег, но выскажите сомнение в том, что оно придется ему по
душе: мол, эти ганды на нас смотрят как на отбросы. Потом выпихните его из
корабля. Когда он вернется с подбитым глазом и будет хвастать, как он
отделал того парня, объявите планету враждебной. - Посол сделал
выразительный жест. - Что еще? Физическое насилие. Все согласно уставу.
- Параграф 148а особо подчеркивает, что устав имеет в виду
систематическое противодействие силой. Индивидуальные же стычки не
рассматриваются уставом как факты, доказывающие враждебность планеты.
Посол разгневанно обернулся к старшему гражданскому чиновнику:
- Когда вернетесь на Терру, если вы вообще доберетесь обратно, можете
сообщить руководству соответствующего ведомства, что космическая служба
дезорганизована, парализована и не способна к выполнению своих функций
благодаря составляющим уставы бюрократам.
Прежде чем чиновник смог придумать ответ, достаточно благоприятный для
себя, но и не противоречащий словам посла, раздался стук в дверь. Вошедший
старший помощник Морган молодцевато откозырнул и протянул капитану
Грейдеру лист бумаги.
- Список первой группы увольняемых, сэр. Прошу утвердить.

Четыреста двадцать матросов ринулись на город ранним утром. Как все
моряки, истосковавшиеся по берегу, они горели надеждами и нетерпением.
Глид примкнул к Гаррисону. Среди отпускников он был единственным
сержантом, а Гаррисон - единственным десятым инженером. К тому же только
они двое были в штатском. Без мундира Глид чувствовал себя не в своей
тарелке, а Гаррисону не хватало велосипеда. Этих мелочей было достаточно,
чтобы свести их вместе хотя бы на один день.
- Лафа, ей-богу, - с энтузиазмом заявил Глид. - Немало было на моем
веку приятных увольнений, но это просто лафа. На всех остальных планетах
всегда возникала проблема, что брать с собой вместо денег. Ребята
выкатывались из корабля, как батальон дедов-морозов, нагруженные всякой
всячиной для меновой торговли. На девять десятых это барахло никому не
было нужно, и приходилось потом переть все обратно.
- На Персефоне, - сказал Гаррисон, - один длинноногий милик предлагал
мне двадцатикаратовый бриллиант чистой воды в обмен на мой велосипед.
- И ты оказался?
- Конечно. Мне бы пришлось возвращаться за шестнадцать световых лет,
чтобы достать другой велосипед.
- Мог бы некоторое время и без велосипеда обойтись.
- Я могу обойтись и без бриллианта.
- Ну и балда же ты. За такой камень мог бы огрести тысяч двести, а то и
двести пятьдесят кредитов. - Глид даже облизнулся, вообразив такую уйму
денег. - Кредиты, и побольше! Это я уважаю! Потому и говорю, что здесь
лафа! Обычно перед увольнением Грейдер нас накачивает насчет хорошего
поведения, чтобы мы производили благоприятное впечатление и все такое
прочее. А на этот раз он говорил о кредитах.
- Это его посол настропалил.
- Неважно кто, мне это все равно пришлось по душе, - сказал Глид. -
Десять кредитов и внеочередное увольнение каждому, кто сумеет привести на
корабль взрослого ганда, мужчину или женщину, согласных дать информацию.
- Не так-то просто будет их заработать.
- Сто кредитов тому, кто установит имя и адрес руководителя городской
администрации. Тысячу кредитов за название и координаты столицы! - Сержант
присвистнул и продолжал: - Кто-то огребет всю эту кучу денег!
Он замолчал, заглядевшись на проходившую мимо высокую гибкую блондинку.
Гаррисон дернул его за рукав.
- Вот лавка Бэйнса, про которую я тебе говорил. Зайдем?
- Давай. - Глид не очень охотно последовал за ним, не отрывая глаз от
улицы.
- Добрый день, - бодро сказал Гаррисон.
- Вот уж нет, - возразил Джефф Бэйнс. - Торговля плохо идет. Сегодня
полуфинальные игры, и добрая половина города смоталась туда. А о брюхе
вспомнят, когда я уже закрою лавку. Значит, набегут завтра и навалят мне
работенки.
- Как может торговля идти плохо, если ты не берешь денег даже тогда,
когда она идет хорошо? - поинтересовался Глид, выводя разумный вопрос из
полученной ранее от Гаррисона информации.
Джефф медленно обшарил его взглядом, потом повернулся к Гаррисону.
- Еще один обормот с твоего корабля? О чем это он говорит?
- Деньги, - сказал Гаррисон, - это то, что мы используем для упрощения
торговли. Их печатают. Что-то вроде документированных обов различного
достоинства в письменном виде.
- Понятно. Отсюда можно сделать вывод, что людям, которые письменно
документируют каждый об, доверять нельзя, потому что они сами себе не
доверяют. - Добравшись до своего высокого табурета, Джефф плюхнулся на
него. Дышал он хрипло и тяжело. - Это подтверждает все, чему нас учили в
школе: антиганд надует и собственную мать.
- В ваших школах учили неправильно, - заверил его Гаррисон.
- Может, и неправильно, - Джефф не считал нужным спорить на эту тему. -
Но мы будем осторожными, пока не убедимся в обратном. - Он еще раз окинул
их взглядом. - Ну ладно, вам-то двоим чего надо?
- Совета, - быстренько вклинился в разговор Глид. - Где можно лучше
всего поесть и повеселиться?
- А времени у вас много?
- До завтрашнего вечера.
- Ничего не выйдет. - Джефф печально покачал головой. - За это время вы
только и успеете заработать достаточное количество обов на то, что вас
интересует. К тому же немного найдется желающих дать антигандам иметь на
себя об.
- Слушай, - сказал Гаррисон, - но можем мы заработать хоть на приличный
обед?
- Не знаю. - Джефф подумал над вопросом, потирая свои подбородки. -
Может, вы и пристроитесь, но я вам на этот раз помочь не сумею. Мне от вас
сейчас ничего не надо, так что ни один из обов, которые я имею на других,
я вам передать не могу.
- Посоветуй нам, как быть.
- Если бы вы были местные - дело другое. Вы бы могли получить все, что
вам нужно, прямо сейчас за долгосрочные обы, которые вы бы погасили в
будущем при первой же возможности. Но кто же даст кредит антиганду,
который сегодня здесь, а завтра весь вышел?
- Полегче насчет "весь вышел", - посоветовал Глид. - Если сюда прибыл
имперский посол, то это значит, что мы пришли на веки вечные.
- Кто это сказал?
- Империя. Ваша планета - часть Империи.
- Нет, - сказал Джефф. - Не были мы ничьей частью и не будем. Более
того, мы и не дадим никому сделать нас своей частью.
Глид облокотился на прилавок и рассеянно уставился на большую банку
свинины.
- Поскольку я не в мундире и вне строя, я тебе сочувствую, хотя и не
должен этого говорить. Мне и самому бы не понравилось, если бы мною стали
править чужеземные чинуши. Но вам, ребята, от нас не отделаться, Такие вот
дела.
- Ты так говоришь, потому что не знаешь, чем мы располагаем. - Джефф
казался уверенным в себе.
- Да чем вы можете располагать? - фыркнул сержант Глид тоном скорее
дружески-критическим, чем открыто презрительным. Он обернулся к Гаррисону.
- Как ты думаешь?
- Кажется, ничем.
- Не судите поверхностно, - посоветовал Джефф. - До того, что у нас
есть, вам никогда не додуматься.
- Например?
- Для начала могу тебе сказать, что мы обладаем самым могущественным
оружием, изобретенным когда-либо. Мы - ганды, понял? Поэтому мы не
нуждаемся с кораблях, пушках и прочих игрушках. Наше оружие эффективнее.
От него нет никакой защиты.
- Хотел бы я его увидеть, - бросил перчатку Глид. За сведения о новом
сверхмощном оружии можно получить намного больше, чем за адрес мэра.
Грейдер за такое дело отвалит тысяч пять, не меньше. Не без сарказма он
добавил: - Но, конечно, ты не можешь выдать военную тайну.
- Никакой тайны здесь нет, - спокойно ответил Джефф. - Можешь получить
наше оружие за так, когда пожелаешь. Попроси только, тебе его любой ганд
отдаст. Хочешь знать почему?
- Еще бы.
- Потому что это оружие одностороннего действия. Против вас мы его
использовать можем. А вы против нас - нет.
- Такого не бывает. Невозможно изобрести оружие, которым человек не
сможет воспользоваться, если заполучит его в руки и будет знать, как с ним
обращаться.
- Ты о этом уверен?
- Абсолютно, - без всякого сомнения сказал сержант. - Я уже двадцать
лет в десантных войсках, а в них какое только оружие не освоишь! От луков
до водородных бомб. Тебе меня не провести. Оружия одностороннего действия
просто не может быть в природе.
- Не спорь с ним, - сказал Гаррисон Бэйнсу. - Он никогда ничему не
верит, пока не убедится собственными глазами.
- Оно и видно. - Лицо Джеффа расползлось в медленной ухмылке. - Я ведь
тебе сказал, что ты можешь получить наше чудо-оружие, если попросишь. Что
же ты не просишь его?
- Хорошо, я прошу, - сказал Глид без особого энтузиазма. Оружие,
которое демонстрировалось по первому требованию и за которое не
приходилось отрабатывать даже самый пустяковый об, вряд ли уж было таким
могучим. Воображаемые пять тысяч кредитов съежились до пяти, а потом до
нуля. - Дай мне испытать его.
Тяжело повернувшись вместе с табуретом, Джефф протянул руку, снял со
стены маленькую сверкающую плашку и протянул ее через прилавок.
- Можешь взять себе. Надеюсь, пойдет на пользу.
Глид повертел плашку в пальцах. Всего-навсего продолговатый кусочек
вещества, напоминающего слоновую кость. С одной стороны гладко
полированный. На другой стороне выбиты три буквы: "С-Н.Т.".
Глид спросил обескураженно:
- И это ты называешь оружием?
- Конечно.
- Ничего не понимаю. - Сержант передал плашку Гаррисону. - А ты?
- Я тоже. - Гаррисон внимательно осмотрел плашку и спросил Бэйнса: -
Что означает "С-Н.Т."?
- Всеобщий лозунг. Вы его повсюду увидите, если не замечали еще.
- Я его встречал несколько раз, но не придавал ему значения. Теперь
припоминаю: эти буквы были написаны на стене в ресторанчике Сета и у входа
в пожарное депо.
- И на бортах автобуса, из которого мы не смогли вытряхнуть пассажиров,
- добавил Глид. - Только мы не поняли, что это значит.
- Это очень много значит, - ответил Джефф. - Это значит: "Свобода -
Нет, и Точка".
- Я убит, - заявил ему Глид. - Убит наповал.
Он посмотрел на Гаррисона, который с задумчивым видом засовывал плашку
в карман.
- Абракадабра какая-то. Тоже мне, оружие!
- Блажен неведающий, - заметил уверенный в себе Бэйнс. - Особенно когда
и не подозревает, что играет с детонатором бомбы неизвестного устройства.
- Ладно, - поймал его на слове Глид. - Объясни нам, как она устроена.
- Нет, и точка. - Лицо Бэйнса снова расплылось в ухмылке. Он явно был
чем-то доволен.
- Хорошая помощь. - Глид чувствовал себя обманутым, особенно из-за
минутного упоения воображаемыми пятью тысячами. - Нахвастал каким-то
оружием одностороннего действия, сунул кусок какого-то барахла с тремя
буквами и замолк. Наболтать каждый может. А доказательства где?
- Не будет доказательств, и точка, - сказал Бэйнс, ухмыляясь еще шире.
Его жирная бровь многозначительно мигнула следящему за разговором
Гаррисону.
Гаррисона вдруг осенило. Раскрыв в изумлении рот, он вынул плашку из
кармана и уставился на нее, как будто до этого вообще не видел.
- Отдай мне ее обратно, - потребовал Бэйнс, наблюдая за ним.
Засунув плашку обратно в карман, Гаррисон твердо ответил:
- Нет, и точка.
Бэйнс прищелкнул языком:
- Одни соображают быстрее, чем другие.
Глиду это замечание явно не понравилось. Он протянул руку к Гаррисону.
- Дай-ка мне еще раз взглянуть.
- Нет, и точка, - ответил Гаррисон, глядя ему прямо в глаза.
- Слушай, так не... - Внезапно негодующие нотки исчезли из его голоса.
Он замер на месте, по слегка остекленевшим глазам было видно, что голова у
него идет кругом. Потом он прошептал: - Черт возьми.
- Вот именно, - ободрительно буркнул Бэйнс. - Долго ты раскачивался.
Ошеломленный потоком обрушившихся на него вольнодумных мыслей, Глид
хрипло сказал Гаррисону:
- Уйдем отсюда. Мне надо подумать. Давай найдем какое-нибудь спокойное
местечко.
Неподалеку они нашли скверик со скамейками, газончиками и цветами, в
котором у фонтана играли ребятишки. Сев напротив лужайки с непривычно
яркими для земного-глаза цветами, оба погрузились в раздумья.
Через некоторое время Глид сказал:
- Если один человек будет так вести себя, ему обеспечен мученический
венец, но если всем миром... - Голос его дрогнул, но он продолжал
говорить: - Когда я думаю, к чему это может привести, у меня сердце екает.
Гаррисон хранил молчание.
- Вот тебе пример, - продолжал Глид. - Предположим, я возвращаюсь на
корабль, и этот рыкающий носорог Бидворси отдает мне приказ. А я ему
отвечаю, не моргнув глазом: "Нет, и точка". Тут либо его кондрашка хватит,
либо он меня бросит в карцер.
- То-то тебе будет здорово!
- Да подожди, я же не кончил еще. Так вот, я сижу в карцере, но
работа-то остается несделанной. Значит, Бидворси приказывает кому-то
другому. А другой, будучи со мной заодно, смотрит на него ледяным взглядом
и отвечает: "Нет, и точка". Его тоже бросают в карцер, и у меня появляется
компания. Бидворси отдает приказ следующему. Повторяется та же история. В
карцер влезает только двадцать человек. Значит, им придется теперь сажать
арестованных в инженерскую столовую.
- При чем здесь наша столовая? - запротестовал Гаррисон.
- Именно в столовую, - стоял на своем Глид, преисполненный решимости
покарать инженеров. - Скоро и она будет битком набита отказчиками. А
Бидворси продолжает их сажать одного за другим, если только у него к этому
времени сосуды не полопаются. Следующую партию придется запирать в
инженерский кубрик.
- Да чего ты привязался к инженерам?
- Их там придется штабелями укладывать до самого потолка, - сказал не
без садистского удовольствия Глид. - А кончится все это тем, что придется
Бидворси самому взять ведро и швабру и драить медяшки, пока Грейдер,
Шелтон и вся остальная братия будут караулить карцеры. А его пузатое
превосходительство и его блюдолизы попрутся на камбуз стряпать арестантам
обед. - Глид перевел дух и добавил: - Вот это да!
К ногам его подкатился цветастый мяч. Глид наклонился и подобрал его.
Тут же подбежал мальчишка лет семи.
- Отдайте, пожалуйста, мой мяч.
- Нет, и точка, - ответил Глид.
Никакого протеста, ни гнева, ни слез. Мальчик просто разочарованно
отвернулся и пошел прочь.
- Эй, сынок, держи. - Глид бросил ему мяч.
- Спасибо, - схватив мяч, мальчишка убежал.
Гаррисон сказал:
- Что произойдет, если каждый гражданин империи на всей ее территории
от Прометея до Кальдора, на всех ее 1800 световых годах космического
пространства разорвет полученное им извещение об уплате подоходного налога
и скажет; "Нет, и точка!" Что случится тогда?.
- Тогда правительству потребуется еще одна вселенная для карцера и
другая для караульных.
- Начнется хаос, - продолжал Гаррисон. Он кивнул на фонтан и на
играющих около него детей. - Но непохоже, чтобы здесь у них был хаос. Я,
во всяком случае, этого не замечаю. Отсюда можно сделать вывод, что они не
перебарщивают с этим бескомпромиссным отказом. Они применяют его
рассудительно, на основании какого-то общепринятого соглашения. Но что это
за соглашение - не пойму, хоть убей.
- И я тоже.
Пожилой человек остановился у их скамейки, посмотрел на них, колеблясь,
потом решил обратиться к проходившему мимо юноше:
- Не скажете, где остановка роллера на Мартинстаун?
- В конце Восьмой улицы. Отходит каждый час. Перед отъездим вам прикуют
конечности.
- Конечности? - Старик поднял недоуменно бровь. - Это еще зачем?
- Этот маршрут проходит мимо корабля антигандов. Они могут попытаться
вытащить вас из машин.
- Да-да, конечно, - проходя мимо Глида и Гаррисона, он окинул их
взглядом и сказал: - Эти антиганды т-а-кие зануды!
- Это уж точно, - поддержал его Глид. - Им говорят: "Убирайтесь", а они
отвечают: "Нет, и точка".
Пожилой джентльмен сбился с ноги, странно посмотрел на него и скрылся
за углом.
- Они все-таки замечают наш акцент, - сказал Гаррисон. - Хотя, когда я
обедал в тот раз у Сета, никто на это внимания не обратил.
- Где удалось поесть один раз, - неожиданно оживился Глид, - можно
попробовать и другой. Что мы теряем?
- Ничего, кроме терпения, - ответил Гаррисон и поднялся со скамейки. -
Попытаем счастья у Сета. Не получится, пойдем куда-нибудь еще. А если
нигде не получится, то успеем похудеть, прежде чем помрем голодной
смертью.
- Похоже, что именно до этого они нас и хотят довести, - ответил Ганд.
Потом проворчал: - Но они добьются своего только через мой труп.
- Именно так, - согласился Гаррисон, - только через твой труп.

С салфеткой через руку подошел Мэтт.
- Антигандов я не обслуживаю.
- Но в прошлый раз ты меня обслужил, - сказал Гаррисон.
- Тогда я не знал, что ты с того корабля. Зато теперь знаю! - Он
смахнул салфеткой крошки со стола. - Антигандов я не обслуживаю.
- А нет другого места, где мы бы могли пообедать?
- Если вам удастся обязать кого-нибудь. Никто, конечно, этого не
сделает, если поймет, кто вы, разве что ошибется, как я ошибся в прошлый
раз. Но я два раза подряд ошибок не делаю.
- Как раз сейчас и делаешь, - сказал жестким командным голосом Глид. Он
толкнул Гаррисона локтем. - Смотри. - И выходил из кармана маленький
бластер. Напротив его Мэтту в живот, он продолжал: - В нормальной
обстановке меня отдали бы за это под суд, но сейчас начальство вряд ли
расположено поднимать шум из-за этих двуногих ослов. - Он значительно
повел оружием. - Ну живо тащи нам две порции.
- Нет, и точка, - выпятив челюсть и не обращая внимания на бластер,
ответил Мэтт.
Глид щелкнул предохранителем.
- Учти, он сейчас от кашля сработать может. Шевелись!
- Нет, и точка, - ответил Мэтт.
Глид с отвращением сунул бластер в карман.
- Я просто тебя пугал. Он не заряжен.
- Заряжен или не заряжен, значения не имеет. Антигандов я не
обслуживаю, и точка.
- А если бы я психанул и всадил в тебя полный заряд?
- А как бы я тогда мог тебя обслужить? Что о мертвеца возьмешь? Пора бы
вам, антигандам, поучиться логике.
Выпустив эту последнюю стрелу, он ушел.
- Что-то в этом есть, - сказал Гаррисон уныло. - Что ты сделаешь с
мертвецом? Над ним ты не властен.
- Не скажи. Вид нескольких трупов может привести остальных в чувство.
Сразу забегают.
- Ты рассуждаешь по-земному, - сказал Гаррисон. - Это неправильно. Как
ни крути, они давно уже не земляне. Они - ганды, хоть и не понимаю, что
они под этим имеют в виду. - Он задумался, потом добавил: - Создание
Империи привело к образу мышления, согласно которому Терра неизменно
права, в то время как остальные шестнадцать тысяч сорок две планеты
неизменно не правы.
- От твоих разговорчиков мятежом попахивает.
Гаррисон не ответил. Глид, заметив, что внимание собеседника отвлечено
чем-то другим, оглядел комнату и увидел только что вошедшую брюнетку.
- Хороша, - одобрил сержант. - Не слишком юна, не слишком стара. Не
слишком толста, не слишком худа. В самый раз.
- Я с ней уже знаком.
Гаррисон помахал ей в знак приветствия. Она подошла легкой походкой и
села за их стол. Гаррисон представил:
- Мой друг сержант Глид.
- Артур, - поправил его Глид, пожирая брюнетку взглядом.
- Меня зовут Илисса. А что такое "сержант"?
- Вроде шишки на ровном месте. Я только передаю парням приказы, кому
что делать.
Ее глаза широко раскрылись.
- Неужели люди действительно позволяют другим людям указывать себе, что
им делать и как?
- Разумеется. Как же иначе?
- Мне это кажется диким. - Девушка перевела взгляд на Гаррисона. - А
твоего имени я так и не узнаю?
- Джим.
- Мэтт подходил к вам?
- Да. И отказался нас обслуживать.
Она передернула полными плечиками.
- Это его право. Каждый человек имеет право отказаться. На то и
свобода.
- У нас такая свобода называется бунтом.
- Не будь ребенком, - упрекнула девушка инженера и поднялась со стула.
- Подождите здесь. Я пойду поговорю с Сетом.
- Ничего не понимаю, - сказал Глид, когда Илисса отошла. - Судя по
тому, что говорил толстяк в лавке, нас все должны игнорировать, пока мы не
дадим деру с тоски. Но эта дамочка ведет себя дружелюбно, Она не ганд.
- Ошибаешься, - возразил Гаррисон. - Она просто пользуется своим правом
сказать: "Нет, и точка".
- Верно! Я об этом и не подумал. Они могут его применить, как им
нравится.
- Конечно, - инженер снизил голос. - Тихо, она Идет обратно.
Сев снова за столик, девушка поправила прическу и сказала:
- Сет лично вас обслужит.
- Еще один предатель, - усмехнулся Глид.
- Но с условием, - продолжала она, - что вы оба поговорите с ним перед
уходом.
- Цена подходящая, - решил Гаррисон. - Но это значит, что тебе придется
погашать обед за нас троих своими обами?
- Нет, только за себя.
- Как так?
- У Сета свои соображения. Он такого же мнения об антигандах, как и все
остальные, но обладает склонностью к миссионерству. Он не согласен с тем,
что всех антигандов нужно игнорировать. По его мнению, так можно
относиться только к слишком глупым и упрямым, кого не перевоспитаешь. Сет
уверен, что каждый разумный антиганд является потенциальным гандом.
- Да что это такое "ганд"? - вопросил Гаррисон.
- Обитатель нашего мира.
- Но от чего происходит это слово?
- От имени Ганди.
Гаррисон наморщил лоб.
- Это еще кто?
- Человек, который изобрел Оружие.
- Никогда о нем и не слышал.
- Меня это не удивляет, - заметила Илисса.
- Не удивляет? - Гаррисон почувствовал раздражение. - Позволь тебе
заметить, что в наше время на Терре все получают такое образование...
- Успокойся, Джим. Я просто хотела сказать, что это имя наверняка
вычеркнуто из ваших учебников истории. Оно могло вызвать у вас
нежелательные настроения. Поэтому меня и не удивляет, что ты о нем не
слышал. Не можешь же ты знать того, чему тебя никогда не учили.
- Если ты подразумеваешь, что на Терре история подвергается цензуре, то
я в это не верю.
- Это твое право, верить или нет. На то и свобода.
- До известной степени. У человека есть обязанности, отказываться от
которых он не имеет права.
- Да? А кто определяет ему эти обязанности - он сам или другие?
- По большей части люди, стоящие выше его.
- Ни один человек не может стоять выше другого. Ни один человек не
имеет права указывать другому, в чем состоят его обязанности. Если на
Терре кто-то обладает подобной идиотской властью, то только потому, что
идиоты это ему позволяют. Они боятся свободы. Они предпочитают получить
указания. Они любят выполнять приказы. Ну и люди!
- Мне бы не следовало тебя слушать, - вмешался в разговор Глид. Его
дубленое лицо горело. - Ты настолько вредная, насколько хорошенькая.
- Боишься своих собственных мыслей, - уколола она, подчеркнуто
игнорируя комплимент.
Глид покраснел еще больше.
- Никогда в жизни. Но я...
Он не договорил, потому что появился Сет и поставил на стол три полные
тарелки.
- После обеда поговорим, - напомнил Сет. - Мне вам надо кое-что
сказать.
Сет подсел к их столику, как только они кончили есть.
- Что вы уже знаете?
- Они уже знают достаточно, чтобы поспорить, - вставила Илисса. - Они
беспокоятся об обязанностях, о том, кто их определяет и кто выполняет.
- И не без оснований, - парировал Гаррисон. - Вы ведь тоже не можете
этого избежать.
- То есть? - спросил Сет.
- Ваш мир держится на какой-то странной системе обмена обязательствами.
Но что заставит человека гасить об, если он не будет это считать своим
долгом?
- Долг здесь ни при чем, - ответил Сет. - А если и возникает вопрос о
долге, то каждый определяет его для себя сам. Было бы в высшей степени
возмутительной наглостью со стороны одного человека напоминать об этом
другому, а одному приказывать другому - просто неслыханно.
- Так можно очень хорошо устроиться, - перебил его Глид. - Как вы
справитесь с гражданином, у которого совсем нет совести?
- Проще пареной репы.
- Расскажи им сказочку о Ленивом Джеке, - предложила Илисса.
- Это детская сказочка, - пояснил Сет, - ее все детишки наизусть знают.
Классика вроде как... как... - Он сморщил лоб: - Совсем забыл сказки,
которые привезли пионеры.
- Красная Шапочка, - подсказал Гаррисон.
- Вот-вот, - благодарно кивнул Сет.
Он провел языком по губам и начал рассказ:
- Этого Ленивого Джека привезли сюда с Терры ребенком, он вырос в нашем
новом мире, изучил нашу экономическую систему и решил, что он всех
перехитрит. Он решил стать хапугой. Мы так называем тех, кто хватает обы и
пальцем не шевелит, чтобы их погасить или дать другим иметь об на себя.
Человек, который брать берет, а давать не хочет. Ну так вот, до
шестнадцати лет это ему сходило с рук. Он ведь был ребенком. А у детей
всегда есть к этому склонность. Мы это понимаем и делаем определенные
скидки. Но после шестнадцати он влип.
- Каким образом? - спросил Гаррисон, которого сказочка заинтересовала
больше, чем он хотел показать.
- Он хапал все, что попадалось под руку. Еду, одежду. А городки у нас
небольшие, в них все друг друга знают. Месяца через три Джек стал известен
как самый настоящий хапуга. И куда бы он ни пришел, везде получал отказ.
Ни еды, ни крова, ни друзей. Проголодавшись, он вломился ночью в чью-то
кладовую и в первый раз за неделю поел по-человечески.
- И как его наказали за это?
- А никак. Ничего ему не сделали.
- Но безнаказанность наверняка только поощрила его.
- Да нет, - усмехнулся Сет. - Люди просто стали все запирать. В конце
концов ему пришлось перебраться в другой город.
- Чтобы там начать все с начала, - сказал Гаррисон.
- На некоторое время... А потом пришлось перебраться в третий город, в
четвертый, в двадцатый. Он был слишком упрям, чтобы делать выводы.
- По ведь он устроился, - сказал Гаррисон. - Брал все, что надо, и
передвигался с места на место.
- Не совсем. Городки у нас, как я говорил, маленькие. Люди часто ездят
друг к другу в гости. Все все знают. - Сет перегнулся через стол и сказал
выразительно: - До двадцати лет Джек кое-как протянул, а затем...
- Затем?
- Он пытался прожить некоторое время в лесу на подножном корму. А потом
его нашли висящим на дереве. Одиночество и презрение к самому себе
погубили его. Вот что случилось с Ленивым Джеком, хапугой.
- У нас на Терре людей за лень не вешают, - сказал Глид.
- У нас тоже. Им предоставляют свободу сделать это самим. - Сет обвел
собеседников проницательным взглядом и продолжал: - Но пусть вас это не
беспокоит. За всю мою жизнь я не припомню, чтобы случалось что-либо
подобное. Люди уважают свои обязательства в силу экономической
необходимости, а не из чувства долга. Никто никому не приказывает, никто
не заставляет, но сам по себе образ жизни на нашей планете содержит в себе
определенное принуждение. Либо будешь играть по правилам, либо
пострадаешь. А страдать никому не хочется, даже дуракам.
- Похоже, что ты прав, - вставил Гаррисон, ум которого в эту минуту
напряженно упражнял свои способности.
- Не похоже, а наверняка, - заверил его Сет. - Но я хотел с вами
поговорить о более важном. Скажите, чего вы хотите больше всего в жизни?
Не задумываясь Глид ответил:
- Путешествовать по космосу, оставаясь целым и невредимым.
- И я тоже, - сказал Гаррисон.
- Так я и думал. Но вы не можете остаться во флоте на веки вечные. Все
рано или поздно приходит к концу. Что потом?
Гаррисон заерзал обеспокоенно.
- Я не люблю об этом думать.
- Но ведь рано или поздно придется, - сказал Сет. - Сколько тебе
осталось летать?
- Четыре с половиной года.
Сет перевел взгляд на Глида.
- А мне три.
- Немного, - заметил Сет. - Значит, когда вы доберетесь обратно до
Терры, для вас это будет концом пути?
- Для меня - да, - признался Глид, которому эта мысль никакой радости
не доставляла.
- Чем старше становишься, тем быстрее бежит время. Однако ты будешь еще
относительно молод, когда уйдешь в отставку. Ты, наверное, приобретешь
собственный корабль и будешь продолжать путешествовать по космосу?
- Откуда? Даже самые богатые не могут себе позволить больше, чем лунный
катер.

Следующая >>

Μου αρέσει!